ТоварищСухов, 62 - 7 января 2011 21:16

[SIZE=-1][FONT=Courier][COLOR=blue] МЫШИНЫЙ УЖАС. Зимняя сказка. [/COLOR]
[SIZE=-1][FONT=Courier]
Хоть мне и приходилось в свое время убегать по рыхлому льду Москвы реки с плавучего бандитского притона, сцепляться на базаре в Душанбе с громилой, называвшимся там нежно «мафий-джан» – но самый большой ужас в жизни я испытал из-за такой ерунды, что даже смех сказать.
Но так оно и было, и все дело тут в особенностях нашей психологии. Страшно не то, что на самом деле страшно, а то, что, действуя особым образом на психику, сеет в ней страх. Так например ловко отснятый телесюжет о бездомном псе, заброшенном в собачью клетку, легко может взбудоражить целый город – а очередная весть о гибели каких-нибудь очередных людей проскочит рядом вовсе незамечено.
Итак тот величайший страх постиг меня, когда я двадцатилетним юнцом болтался на зимних студенческих каникулах в подмосковном доме отдыха. Состоял он из каменного главного корпуса и нескольких деревянных коттеджей; в самом маленьком из них, всего на два номера, я и жил. Причем соседний номер почему-то пустовал, и потому все пьянки шли обычно у меня.
А я тогда был, как теперь могу судить, хорошим наглецом и эгоистом – хоть и страдал немало от того, что прочие, в особенности женский пол, меня, как мне казалось, не любят в должной мере и не понимают. И вот как-то выхожу после обеда из столовой в главном корпусе, а навстречу – девчонка самой поразительной и проникающей, как рана, красоты. Я так и замер, глядя на нее во все глаза и сшибая столь же выразительный ответный взгляд. Из чего мигом заключил, что вот она-то наконец меня, такого нераскрытого, с лихвой поймет – если уже не поняла. И затем, слегка смутившись и потупив взгляды, мы с ней разошлись.
Вечером мы всей нашей компанией идем ко мне лакать вино – но я только и думаю, как незнакомку зацепить. Никто из нашенских ее тоже не знал, хотя заметили все сразу – и девчонки, разумеется, с самой неодобрительной оценкой. Они нашли ее вид слишком вызывающим – и правда, сам неотразимый склад ее фигуры и лица как бы бросал всем вызов: ну, кто осмелится принять?
Принял сперва я этого вина – и мыслю, что здесь ничего не высижу, ловить красотку надо в главном здании. Но только уже собрался напряженный трепет в сердце преломлять в нелегкий шаг, как происходит вот что. Была у нас еще девчонка, не красавица, но очень милая снаружи, а в душе – и вовсе ангел доброты. И по некоторым признакам я мог судить, что она уже давно была готова всячески меня понять – но отвергал сам это слишком легко дававшееся в руки понимание.
И вот она, тоже хлебнув вина, при всех заводит такую, очень в том же юношеском духе речь. Что я дескать только строю из себя невесть кого, но под дурной личиной до того хороший, что если бы о чем-то ее попросил, она бы без запинки выполнила любую мою просьбу. Тут у меня, так замечательно ей понятного, возникает мысль, и я говорю:
– Что, прямо любую?
– Любую, – подтверждает героически она.
– Даже интимную?
И она, представляя, очевидно, вероятную задачу на свой лад, во всеуслышание отвечает:
– Даже интимную.
– Тогда прошу: пойди сейчас найди ту новенькую и приведи ее сюда.
Девчонка вспыхнула как маков цвет, вскочила – и за дверь. Кто-то мою выходку осудил, кто-то, напротив, счел очень даже остроумной; я же только пожалел задним числом, что зря оскорбил бедняжку, не добившись этим ничего.
Но пролетает с четверть часа – я даже не успел еще замыть тем же вином скверный осадок на душе – дверь открывается, входит та беглянка, а за ней – сама красавица. Все от такой глубокой жертвы так и разевают рты – а я с азартом игрока, которому упала с неба масть, сейчас же начинаю беззастенчиво ее разыгрывать.
Скоро гости, которых я задавил своим куражным красноречием, впадают в скуку и начинают, следом за первой жертвой моей хорошести, расходиться. И мы остаемся со второй наедине – о чем пару часов назад я даже не мечтал и к чему, по правде говоря, не был и готов.
И потому без посторонних меня быстро покидает дар этой разудалой речи. Тут надо б уже как-то глубже забирать – но у меня типично юношеский случай: чем больше в сердце, тем скудней на языке. Да и она – нет как-то б диалогу подсобить, только всем своим видом заводит мою душу, замалчивая собственную. Хотя красивая, конечно, спасу нет: от одной тонкой кромки верхней губки глаз не оторвать! А с разговором – ну никак, отделывается одними междометиями. И хоть за ними скрыта, может, бездна понимания, о чем мне поведал еще первый ее взгляд – все очевидней, что искать его надо никак не в области словесного контакта.
Но есть закон: взялся за грудь – скажи что-нибудь! А я уже и сам – ни бэ, ни мэ. И когда все же потянулся к ней с тяжелым напряжением руки, она вмиг вспомнила про поздний час, сигнал к уходу. Я ей: «Еще не поздно!» Она: «Нет, уже поздно!» – «Ну и что?» Но она с таким наивным или деланным непониманием, лишь поджигающим накеросиненную страсть, мне говорит: «Ну мы же завтра еще встретимся, правда?»

[COLOR=red] Продолжение ниже [/COLOR]

• 
• 
•