Tusik, 54 - 29 июля 2010 00:29

Окончание текста про Италию.

Поклонники и поклонницы

Клодиан прочно вписался в ухажеры. Когда-то у него была подружка из Белоруссии, поэтому он знал слово «целоваться». Из всех сил я делала вид, что его намеков не понимаю, рассказывала про мужа и т.д. Муж, оставшийся в России, нисколько его не смущал. Неутомимый юноша ходил за мной хвостом, варил мне кофе, пытался развлечь, как умел. Иногда было смешно, но по большей части я испытывала досаду.

Чтобы отвязался, завела ему почту на итальянском сайте и организовала страничку в Интернете, приговаривая «вот сейчас найдем тебе рагаццу», т.е. девушку. Также ему показаны были все фотки свободных (незамужних, то есть) моих подружек в контакте. Его выбор пал на Надюшку, потому что она «бьянка» (блондинка).

Надюшка - маэстро, как сказали бы в Италии: учит детей и взрослых играть на саксофоне. Лето она проводила в Европе – музицировала сначала на улицах Женевы, а затем и небольших немецких городишек. В Женеве таких, как она, было довольно много, да в Германии такой вид бизнеса был не в диковинку, о чем свидетельствует поведение полицейских: в одном из городков стражи порядка, проверив документы, выдали нашей симпатичной музыкантше распечатанное на бумаге расписание – в какие часы можно играть на улице на саксофоне, а в какие нельзя.

В конце июля с оказией (приятель-швейцарец захотел провести недельку в Альпах) Надя приехала ко мне в деревню. Клодиан ее хоть и ждал, но роман у них не случился. Надежда понравилась еще двоим. Первым ее поклонником стал наш патрон, холостой, к слову сказать, и не сильно старый – 38 лет. Полюбил он Надюшку в первый же вечер, когда она ему одному играла на саксофоне (прочие слушатели разбежались). В дальнейшем босс неизменно старался с ней заговорить при каждой встрече в течение дня, а вечерком неизменно подносил рюмку-другую граппы или абсента. За неделю воодушевился так, что пообещал приехать в Россию, и думается мне, что не обманет.

Вторым ее почитателем стал наш повар Дзеко. Повара Надюшка покорила своим невиданным в наших местах аппетитом: пытаясь поправиться, она вообще ест немало, а тут было еще и вкусно! На фоне худеющих дев, а таких было ровно четверо, включая меня, она выглядела самой здоровой и жизнерадостной. Я только диву давалась – куда все это помешается? Худющая ж…

В отношении языков она оказалась еще хуже меня: так и не смогла выучить слово «Gracie!» («Спасибо»), зато запомнила «Tutto bene!» («Все хорошо») и именно это словосочетание и произносила, совершенно не к месту, умяв свою тройную порцию и попросив после этого добавки. Повар сиял, не сводил с нее глаз, припасал лучшие кусочки, словом, демонстрировал все признаки влюбленности.

Юный албанец на этом фоне потерялся и вскоре уехал в отпуск, пропав из нашего поля зрения. На мой взгляд, шансов на успех в деле соблазнения Надюшки было больше у повара: патрон, хоть и использовал стратегически более сильное средство (алкоголь), но при этом был катастрофически асексуален. Его манера носить брюки со стрелками, ремень которых застегивался почему-то намного выше талии, повергала в ужас всю женскую часть населения поселка. И хотя как человека хорошего и добродушного его обожали все, включая беспощадно эксплуатируемых уборщиц, как мужчину воспринимать его было довольно трудно.

Так или иначе, но ситуация не успела развиться до сколь-нибудь внятного романа: настало время отъезда. Из деревни мы уехали вместе – я не смогла «отбыть» там срок до конца, и, воспользовавшись тем, что в машине Надиного приятеля была пара свободных посадочных мест, спустилась с гор, поменяла билет и вернулась домой.


Ощутимо богаче за время своего пребывания в Италии я не стала (один обмен билета чего стоил!), зато отдохнула хорошо. А еще во мне родилось и пока еще живо убеждение в том, что не надо садиться не в свои сани, даже если эти сани расположены в прекраснейших, живописнейших итальянских Альпах…

• 
• 
•