Eugene, 43 - 12 февраля 2006 22:57

Добро пожаловать в наш дерьмовый мир обратно…
Ситуация была такова: я промокший до нитки лежал на таком же мокром одеяле, а с потолка лились уже целые потоки воды. Оказывается, поставленная впопыхах под дождем палатка начала пропускать воду уже часа два назад. Все это время я преспокойно спал, наслаждаясь цветным сном, главную роль в котором исполняла самая популярная в Крыму пара звезд - Тарелка Супа и Кусок Мяса. К тому времени когда я успел погрузиться в глубокий сон, свойственный только детям и туристам, вода уже накопилась на дне возле входа палатки. А еще через часик я уже почувствовал ее присутствие на левом боку. Не просыпаясь, я перевернулся направо и проспал еще целых десять минут, по истечении которых вода появилась и под правым боком. Вращаясь таким вот образом, я досматривал свой сон, когда вода оказалась уже не только вокруг меня, но и подо мной и на мне. Вот это меня и разбудило окончательно. Распростившись с остатками сна, я на ощупь определил единственное сухое место в палатке, где стоял рюкзак и переполз туда. Сгруппировавшись на небольшом пятачке земли, я попробовал снова уснуть, но промокшая насквозь одежда и капающая сверху вода мигом прогнали с меня остатки мыслей о теплом кресле и тарелке супа. Выползать наружу не хотелось и я просто сидел и слушал шум дождя и прибоя, постепенно возвращаясь мыслями к событиям последних пережитых в Крыму днях. Именно пережитых. И кто сказал, что мы отдыхали?
Лично у меня язык не поворачивается назвать отдыхом то, что мы делали этим августом на крымском полуострове. Борьба за выживание, игра в «12 негритят» или «последнего героя», но не отдых!
Примерно так я думал, сидя дождливой ночью в промокшей насквозь палатке в километре от шикарного курорта Судак. Где-то неподалеку раздавалась музыка и сытые довольные люди танцевали под навесами кафе и ресторанов. А моя палатка тем временем промокла окончательно, вода подобралась к единственному сухому месту туда, где стоял рюкзак. И тут уже пришлось вылезти под дождь чтобы в очередной раз укрепить сползший тент-клеенку. Отсрочив таким образом свой переезд в соседнюю, более сухую палатку я начал вспоминать как же я оказался участником всей этой затеи…
Перед глазами пробежала череда дней, которые для меня слились в одну пеструю ленту – сборы, вокзал, поезд, Симферополь, Алушта, Рыбачье, Судак… Люди, события, города.

Кто ходит в гости по ночам? Об этом мы узнаем утром…
Из тихой задумчивости меня внезапно вывела струйка воды, побежавшая с потолка палатки и попавшая за воротник футболки – по видимому тент все же приказал долго жить. В этот раз выход из палатки дался с большим трудом. Промокшая насквозь одежда и обувь сразу же потяжелели на добрый пяток килограммов. Как и следовало ожидать, пленка, служившая палатке тентом, оказалась метрах в десяти от нашей палатки. Скорее всего ветер отнес бы и дальше, но на ее пути встал забор из проволоки. Оставив висеть клеенку там, где ей больше нравится - она уже ничего не решала, я направился к соседней палатке, где спали Оля-Веста и Тоша.
Палатка соседей оказалась на удивление сухой и теплой, а сами соседи встретили меня дружным посапыванием. Решив на всякий случай (чтобы потом не было претензий в незаконном проникновении в жилище) сообщить о своих намерениях, я устроился с ними рядом со словами «Ребята, я к вам». Ребята перестали посапывать и сонно пробормотали что-то вроде «Аблгвылвды…. Шо такое?…», на что я тем же тоном уже сквозь сон ответил «ничего», подведя итог дискуссии, и сразу же заснул, остановив для себя наконец-то карусель событий этой ночи…
Утро добрым не бывает
Обострившееся чувство голода ускорило мое пробуждение. Было примерно 8 часов утра. Поезд Феодосия-Харьков уже прошел станцию Лозовая и через час-полтора должен был прибыть в Харьков. Не отойдя толком ото сна, я потопал в конец вагона - умываться. Через минуту уже стоял в туалете и, впервые за все время похода, смотрел на себя в зеркало. Ничего хорошего я там, конечно, не увидел: трехдневная щетина, обветренная потемневшая кожа и выступающие скулы – из зеркала на меня уставился какой-то полудикий субъект с лицом, напоминающим довоенные плакаты «Поможем голодающим детям Поволжья». Прикидывая, где бы лучше поместить надпись на таком плакате, я вдруг вспомнил, что у меня почти не осталось денег. Решив проверить этот вопрос, я вывернул все свои карманы и наскреб приличную горку «белой» мелочи. Недолгий подсчет показал, что денег у меня ровно 50 копеек. Хм, не так уж и мало… Ощупывая монетки в кармане, я раздумывал, как лучше их потратить, когда пробежавший спазм голода мигом разрешил все вопросы — я отправился в проводницкое купе за чаем. Проводница меланхолично спросила место и пообещала через десять минут принести чай в купе. Вернувшись на свое место я принялся изучать содержимое своего рюкзака: банка тушенки, банка сгущенки и купа грязных вещей. И тушенка и сгущенка вызывали непроизвольный спазм желудка, напоминающий о том, что за последние десять дней они сильно потеряли свою привлекательность в моих глазах. Посмотрев на них скучающим взглядом, я отправил банки обратно в рюкзак, а вместо этого извлек из бокового кармана несколько кусков булки, купленной вчера в Феодосии. Разложив на столике это богатство, я под сочувствующими взглядами соседей по купе принялся ломать остатки булки на равные кусочки, чтобы размочить их в чае и сделать пригодными к употреблению. Когда я все подготовил к «чайной церемонии», появилась проводница с чаем и, не дожидаясь положенных 50 копеек, поставила стакан на стол и удалилась. Удивившись про себя нетипичному поведению поездной служительницы (50 копеек – это вам не шутки!), я п�

• 
• 
•