Декабристка, 95 - 21 февраля 2009 09:42

…Начиналось всё так, как обычно начинается каждый роман. Были романтические ужины, были долгие прогулки, были поцелуи при прощании. Была радость встреч и первые счастливые дни совместной жизни. Безоблачность семейного счастья. Потом наступила первая беременность. Декрет и полная финансовая зависимость. Тогда она впервые поняла, что этот человек – не совсем такой, каким она его представляла.
Первые упрёки. Первые развлечения без неё. Потом ругань и такие слова, которые невозможно было вспоминать спокойно. Она уходила. Он умолял простить, и она прощала. Прощала грубость, оскорбления, обиды. Он говорил, что надо постараться, и старался ровно два дня. Но была надежда – что всё как-то образуется, что он поймёт, что такое настоящая семья… Надежды со временем становилось всё меньше. Вторая случайная беременность и невозможность сделать аборт. Родился мальчик.
Со временем становилось всё хуже. А потом случилось то, что добило надежду, оставив от неё одни острые колющие осколки. В тот день, когда он её ударил её и сломал ей нос, она поняла, что все пять лет были ошибкой. И надежды были ошибкой. Только к тому моменту прошло уже пять лет и родилось двое детей.
И вот – маленький посёлок. Маленькая квартира. И работа на дому – муторная и тяжёлая, очень плохо оплачиваемая. Годовалый Антошка и трёхлетняя Сашка.
Звонки от него. Эти звонки были самым тяжёлым испытанием, даже хуже воспоминаний. Они казались чем-то настоящим, а не прикрытым прозрачным покровом времени. Голос у него не изменился, и слово «привет» он произносил всё с той же доброжелательной интонацией.
Предстоящий Новый Год нагнал депрессию. Надо было выбираться, но не получалось. Первый за несколько последних лет Новый Год без него.
Утром, проводив старшую в садик и договорившись с соседкой, чтобы та посидела с младшим, она ещё раз перепроверила свою работу. Всё, вроде бы, было в порядке, только отклеился один меч. Она исправила неполадку, завернула фигурки в мягкую бумагу, уложила в коробку и, сдав соседке малыша, пошла на автобусную остановку.
В городе, по счастью, она не задержалась. Видимо, хозяева уже были озабочены предстоящими праздниками и не стали по обыкновению придираться к росписи. Поэтому она приплясывала от холода в ожидании маршрутки ещё засветло. Закон подлости активизировался, и жёлтой «Газели» не было очень долго. Руки заледенели, щёки онемели.
Рядом затормозила машина, и бывший муж крикнул:
- Ира!
Она пошатнулась, словно её толкнули.
- Что ты тут делаешь?
- Вообще-то, еду по делам, но могу тебя подвезти.
- Меня подвозить далеко.
- Ничего. Садись.
Этого не надо было делать, не надо было травить себе душу, но она уже садилась в машину.
- Как дети?
- Нормально, - отозвалась она, глядя в окно.
- Где Новый Год будете встречать?
- Дома, естественно, где ж ещё. А ты?
- Не знаю, Ира. Я ничего не знаю.
Сто километров проехали почти в молчании.
- Ты зайдёшь? – Спросила она, когда остановились у дома.
- Если позволишь.
Если позволишь… И так резанули снова воспоминания, почему-то на этот раз совсем другие… «Ты баба, и будешь делать, как тебе скажут», «Твоё место на кухне», «Я буду жить, как хочу». Но как рады будут дети, что приехал папа…
- Заходи, конечно, - сказала она глухо. – Заходи.
Она старалась идти очень прямо, потому что он смотрел ей в спину. Три месяца прошло с тех пор, как она уехала от него. За это время он приезжал раз шесть. И каждый раз ей казалось, что что-то зависит от того, как она будет себя вести. Что именно – она и сама не знала.
- Мне надо забрать детей. Они у соседки.
- Зачем ты их оставляешь?
- Потому что мне надо работать.
- Не ушла бы, не надо было бы. Дурью маешься.
Она промолчала.
Дети, услышав, что приехал папа, выскочили на улицу с восторженными криками и тут же облепили его. Он посмотрел поверх них на бывшую жену. Этот взгляд означал – посмотри, чего ты их лишила из-за своей блажи.
Она вздохнула.
- Пойдёмте обедать...

• 
• 
•