Декабристка, 95 - 17 февраля 2009 15:17

Звонок чирикнул, и я открываю.
Он красив, широкоплеч, у него добрая, нежная, очень мужская улыбка. Он достаточно богат. Он меня любит.
Отправляются в вазу цветы, которыми уставлена уже вся спальня. Он присылает их мне домой и в офис, они горят разноцветными лоскутами, и иногда мне кажется, что шевелятся, как змеи с пёстрыми головами. Цветы от всей души. Это правда, несмотря на стереотипы относительно богатых людей. Он действительно дарит их не просто так.
Эти букеты душат меня, но я всё время забываю их выкинуть.
Всё очень красиво. Как в кино. Я улыбаюсь загадочно и призывно, он деликатен и осторожен, опасается меня спугнуть. Мы ещё не так долго вместе. Зря опасается. Мне с ним удобно. Вполне.
Я купаюсь и таю в его словах. Они окутывают меня прозрачным покровом, дымчатым и призрачным, как туман над пропастью. Я истончаюсь в них, пропадает ощущение реальности. Она, реальность, отодвигается куда-то, где мне становится трудно её разглядеть. Словно всё это та правда, которая мне нужна. Всё красиво, очень красиво, и нежно, и бережно.
Моя спальня в его цветах и приглушённых нежных тонах. Моя постель – огромная, как озеро, с хрустящими простынями. Никакого бордельного шёлка и рюш. Гладкие и плотные, простыни пахнут горьким пачули, такая же горечь испаряется из ложбинки между грудей. И снова всё красиво, и совершенное мужское тело, мраморное, жёсткое и нежное, мне уже хорошо знакомое. И простыни касаются прохладой и гладкостью моих лопаток, потом коленей. Волосы рассыпаются и путаются, мечутся на весу, и тени, как змеи, скачут по шторам.
Я чувствую, как стягивается моя кожа под его руками, потом тело дрожит, содрогается и замирает, на моих губах его губы, мои волосы в его ладони, и грудь касается его предплечья. Я выныриваю. Мне хорошо, мне сладко и спокойно. Не стесняясь, встаю и открываю шторы, стою у окна и знаю, что мой силуэт вырисовывается чётко и красиво.
Прижимаюсь к оказавшейся позади меня тёплой и широкой груди, шепчу в ответ на его шёпот, целую в ответ на его поцелуи.
Виски в широких стаканах. Он говорит про брак и детей – так, как умеет он один, ненавязчиво и убедительно, с готовностью ждать и полной ответственностью за принятое решение. Я рада, что всё так чётко. Строгими линиями рисуется наша жизнь, в ней вряд ли будет место каким-то высоким взлётам и глубоким падениям, мы утвердились слишком прочно в настоящем, чтобы будущее могло внести свои, нежелательные нам, коррективы. Он очень разумен.
Я потягиваю виски и смотрю в его красивое, честное, любящее лицо человека, нашедшего своё счастье. Мне отрадно, что и я с ним честна, настолько, насколько это разумно. Я вижу в карих тёмных глазах, что никакого кошмара не будет и я буду любима всегда, не услышу оскорбления и не узнаю удара. Поэтому я киваю и в самом деле прокручиваю в голове свой график, чтобы свадьба и беременность не внесли сумятицы в мою жизнь. Нам хорошо, но терять голову – это не про нас с ним, с нами такого не случится.
Он уважает мою жизнь и моё личное пространство. Поэтому одевается и уходит, подарив мне на прощанье поцелуй, от которого сжимается что-то внутри и по телу проходит лёгкими волнами дрожь, как рябь по воде.

• 
• 
•