Виконт, 42 - 13 января 2007 21:14

» темные массы), причем вся – от «бульварных романов» до высокой науки и философии, причем, опять же, по аналогии с выделением буржуазии, интеллигенция в любом случае выступает как буржуазная – это ее роль, утверждать и обосновывать «буржуазную логику действия» как единственно возможную и единственно правильную. Этим занимается вся, даже критическая, литература, вся наука (ее идеологическая роль выявлялась еще Данилевским, например, да и «Энциклопедия» служила вполне определенным интересам, готовя Французскую революцию), вся философия, построенная на научной, а не на религиозной основе . Следователь-но, все произведения буржуазной интеллигенции есть идеология, обеспечивающая господство «буржуазной логики действий».
Тогда марксизм, как философское движение, выработанное европейской интеллигенцией и воспринятое интеллигенцией нашей, построенное на научной, а не на религиозной основе, есть буржуазная идеология – потому что он утверждает эту самую «буржуазную логику дейст-вий».
Какую. Надо сказать, Маркс и Энгельс довольно четко ее выразили, если не ошибаюсь, в «Не-мецкой идеологии». На земле живут люди, у людей есть потребности и социальные формы – это средства удовлетворения этих потребностей путем производства, распределения и по-требления благ. В зависимости от того, как блага производятся и как распределяются, вы-страивается социальная система – с тем, чтобы закрепить именно такую форму производства и распределения благ, для чего и формулируется идеология общества, т.е. вся его культура – чтобы насилия в обществе было меньше и чтобы его члены добровольно подчинялись требова-ниям и результатам производства и распределения. Соответственно, все, что обращается к области, стоящей вне сферы материальных потребностей, даже потребности идеальные, есть идеология, обеспечивающая данную систему, и никакого иного содержания в себе не несет, кро-ме, пожалуй, науки – по мере того, как она становится производственной силой. Всякая общ-ность, таким образом, выделяется по признаку, какая у него система производства и распреде-ления, и какая для этого идеология в нем используется. И общество коммунистическое отлича-ется то буржуазного только тем, что в нем нет идеологии и система производства и распре-деления наиболее справедлива – без эксплуатации. По последней оговорке марксизм стоит в од-ном ряду с другими утопиями буржуазной интеллигенции – Мора, Кампанеллы, даже Фихте и Гегеля, но не более того: логику уже не только действий, но жизни он утверждает, а выводы из нее может делать какие угодно – логика свое возьмет, как мы видели не примере СССР.
Из этого следует интересный вопрос – а чем таки двигались революции под знаменем мар-ксизма в России и Китае, ведь на самом деле, и пролетариат, и буржуазия в странах были сла-бы, по крайней мере, куда слабее, чем в Европе, да и классики выражались вполне определенно – революция произойдет сначала в наиболее развитых странах, без этого она обречена на провал. А двигались они теми представлениями, которые циркулировали в крестьянской среде и отчас-ти в среде образованной (например, у тех же офицеров царской армии) – представлений о пра-вильной жизни и о России, соответственно, и воевали не за торжество коммунизма, а за свет-лое будущее в его оболочке государства рабочих и крестьян – в смысле без эксплуататоров-капиталистов, в том числе и иностранных. Сам марксизм при этом и для офицеров, и для кре-стьян, да и для значительной части рабочих роли большой не играл – он был «цветом знамени» того самого «светлого будущего» и силы, которая к нему приведет: Ленина, Троцкого…
Понятно, что картина не может быть идиллической – в том глубочайшем кризисе, охва-тившем страну жестокости и бесчеловечности хватало со всех сторон, и скорее всего только жестокостью и можно было удержать власть в обществе, где разрушены устои власти – та самая идеология и ею обосновываемый слой, который еще только оформлялся в борьбе с «белым делом». Но именно сравнение дел и результатов в конкретной политической обстановке давало Советской власти некоторое преимущество – можно спорить, какое, симпатии населения или только меньшее его сопротивление. Тем не менее, политическая сила утвердилась, разгромила своих врагов и начала выстраивать государство, а затем и хозяйство страны – иначе бы «про-летарское государство» образца 20-х гг. либо вернулось бы к аграрному кризису начала века, ли-бо было бы уничтожено европейскими буржуазными государствами – одной Германией или все-ми вместе. А в деле строительства государства и хозяйства марксизм скорее мешал – как же, марксисты однозначно фиксировали, с их точки зрения, «перерождение пролетарского государ-ства» и все более переходили в оппозицию к нему, с одной стороны, а с другой, вместо того, чтобы внятно объяснять смысл и коллективизации, и индустриализации, я думаю, более понят-ный населению, а потому встретивший бы куда менее его сопротивления, они вещали об обоб-ществлении собственности и бесклассовом обществе, до которых крестьянам, «кулакам» было, несколько, все равно. Кроме того, что-то вроде «советского патриотизма» или «национализма» для ведущего слоя СССР он, марксизм, дать тоже не смог, т.к. ориентировал на полное призна-ние превосходства Запада – одно из оснований диссидентского движения. Другой вопрос, что кроме марксизма на знамени ВКП(б)-КПСС, другой идеологии в стране не было…
Параллельно с этим развитие рабочего и марксистского движения в Европе и США не пока-зывает признаков надвигающейся «правильной» революции: после признания «перерождения» СССР и роспуска Коминтерна, еврокоммунизм отошел от поддержки «государства рабочих и �

• 
• 
•