Декабристка, 95 - 4 июля 2008 14:46

Боли беспокоили Иру уже полгода. Она грешила на желудок, и пила таблетки, и отказывалась от острых блюд. Но боли не проходили. Что-то ныло в животе, что-то тягуче скребло по ночам. Она пошла к врачу в районную поликлинику, и уставший от наплыва посетителей светила медицинской науки прописал ей лекарства от гастрита.
А потом, совершенно случайно, Ирина посетила городской диагностический центр. Смешно звучит, наверное, «случайно посетила диагностический центр», однако это на самом деле была чистой воды случайность. Подруга, относящаяся к своему здоровью с известной долей ответственности, предложила Ире пройти полное обследование организма.
Женщины поехали в центр субботним утром, а в понедельник заскочили за результатами.
- Вот это пятнышко меня беспокоит, - врач говорил спокойным тоном, без многозначительных пауз и поднятого вверх указательного пальца. Спокойно, обыденно.
- А что это может быть?
- Хм… В общем, я рекомендовал бы вам пройти обследование в онкобольнице…
Онкобольница… За словом этим вырисовываются в туманной дымке будущего сырые могильные кресты и скользкая грязь кладбища. Онкобольница – само слово звучит, как приговор…
- Я боюсь.
Ирина прижималась к мужу. За шесть лет супружества страсть сменилась тихим, ровным огнем любви. Любовь стала качественнее с годами. Как вино. Так, по крайней мере, казалось женщине.
- Ну, я же с тобой, милая! – он улыбался белозубо и обнимал ее крепкими своими руками. Страх отступал. Что может случиться с тобой, если рядом такой мужчина?
Может случиться рак.
- Это рак. Опухоль. Сантиметров пять-шесть, - врач смотрел в лицо Ирине, и взгляд его не выражал ровным счетом никаких эмоций. Он сказал ей правду. И подарил таким образом шанс на спасение.
- Если вы сделаете операцию быстро, будете жить.
- А если… - начала Ира несмело.
- Нет. Или будете жить, или умрете. У вас не слишком много времени на принятие решения…
- Какая операция!? Ты знаешь, что врачи у нас - коновалы!?
Она впервые за много лет видела мужа таким. Всклоченные волосы, растерянный взгляд.
- Володя, но разве есть иной выход?
- Не знаю… Не знаю!!! Но на операцию я тебя не отпущу. Может, они ошиблись с диагнозом? А? - он заглядывал Ире в лицо, и она видела в глазах любимого человека пляшущих чертей страха…
Она лежала на кровати готовая к тому, что должно было произойти. Рядом сидел муж и сжимал ее холодную ладонь дрожащими, напряженными пальцами. Молчал.
- Слушай, Вова… Если что…
- Молчи! Все. Молчи!
Он вскочил и заходил по палате из угла в угол:
- Я места тут не нахожу, а она такое говорит…
Вошла сестра. Пора. Поцелуй, какие-то скомканные фразы…
Через пять минут Ирина смотрела в потолок, белый, с едва заметными, идущими по краям трещинками. Рядом стоял врач. Она постепенно проваливалась в теплую черную бездну. Но страшно не было. Страх остался в предшествующих операции тридцати двух днях. Трещинки на потолке превращались в реки, сам потолок стал снежным полем. Голоса откуда-то сбоку произносили слова, но слова существовали отдельно от фраз, слова теряли смысл. Было только спокойствие, и полет в неведомую бездну, приносящую успокоение…
Первым, что она увидела, был свет. Яркий, режущий свет, приносящий боль. Ира приподняла голову, и тут же ее вырвало. Соседка по палате стала звать медсестру…
На второй день Ира попыталась встать, опираясь на плечо приехавшего к ней мужа. Вова был в костюме, он использовал обеденный перерыв, чтобы проведать жену. Привез бульон, сок. В палате постоянно дежурила нанятая мужем сиделка. Ира не обижалась на то, что Вова не может находиться рядом с нею весь день. У него как раз началось серьезное карьерное продвижение. А тут такое… Ира не хотела быть никому в тягость. Она почему-то винила себя в своей болезни…
На четвертый день она уже везде ходила самостоятельно. Бродила коридорами больницы, заглядывала в палаты. За дверью каждой – чья-то трагедия. На лицах родных, из палат выходящих, – скорбь. «Как по покойникам», - думала Ира…
Через две недели ей назначили химию. Она и дома-то успела побыть всего ничего. И снова в больницу.
- Химия будет или красная, или прозрачная. Красная – очень сильная, от нее волосы даже выпадают. Прозрачная – щадящая. Ничего так… - учила соседка по палате.
«Лишь бы не красная», - думала Ира. Представить себя облысевшей, в нелепом платке (таких женщин было много в больнице) она не могла…
Пять дней. Пять капельниц. «Прозрачная» химия. Слабое головокружение. Никаких признаков серьезного недомогания. Ира обрадовалась. Оказалось, что страсти о лечении химпрепаратами – всего лишь сказки!..

• 
• 
•