Виктор, 36 - 29 октября 2007 18:22

<...> Поскольку вид моря справа был довольно однообразным, он пересек дорогу и постепенно дошел до лавочек, где продавались консервированные гавестоны, курчавые игрушечные ягнята, клубничные изабеллы28 и другие интересные вещи. Потом он подошел к булочной, где толстая старуха плакала от боли, потому что, как она кричала на весь белый свет (хотя ее слушал не весь белый свет, а только крайне тощий и непрерывно жующий мужчина с козлиной бородкой), она обожгла руку, когда сажала хлебы в печь. Мужчина сказал ей:
— Это невозможно, так? Нет такой вещи, как боль. Это все в воображении, так?
— Но мне так больно, мистер Квимби29, поглядите, какая она стала красная! Ох, как больно!
Эдгар стоял и слушал, увлеченный их разговором, а они совершенно не замечали его.
— Послушайте, мэм, — сказал мистер Квимби. — В мире есть две вещи, так? Одна — материя — как этот хлеб, или эта кошка у печки, или та шляпа, которая была на мне, когда я вошел, так? Это материя. И свиньи, и пыль, и газеты, и ручки, и ножи, и прыщи, и нарывы, и волдыри, и ожоги на руке. Материя, так, так? А другая вещь — сознание, то есть то, что я сейчас думаю и что думаете вы, да? Так вот, материи на самом деле не существует, вы это знали? Что ж, теперь вы знаете это, мэм. Когда я вижу свинью или перочинный нож, это только мои мысли. Это то, что я думаю, так? Снаружи нет ничего похожего ни на эту кошку, ни на эту печку, у которой она сидит, все это внутри, здесь, здесь, здесь, у меня в сознании. Так, так?
— Вы хотите сказать, что и эта боль внутри, — заплакала пекарша, — что эта обожженная рука у меня в сознании?
— И она тоже, мэм, — ответил мистер Квимби. — Вы думаете, что она больная, красная и опухшая. Все, что вам теперь нужно, — это подумать, что она не больная, не красная и не опухшая. Так? Приступайте, мэм. — Он посмотрел на большие часы в форме луковицы, которые вынул из жилетного кармана, и сказал: — Ну же, начинайте.
— Но это ведь чепуха, — не выдержал Эдгар. — Ведь если бы болел зуб, его пришлось бы выдернуть, правда? Это был бы больной зуб, даже если бы вы говорили, что это только в сознании. Так?
К его изумлению, пекарша, у которой рука действительно была страшно красная и болела, выкрикнула:
— Дух — бессмертная истина, а материя — смертельное заблуждение. Дух непреходящ, а материя тленна.
— Совершенно верно, мэм, — сказал мистер Квимби. — Вы, несомненно, быстро учитесь.
— Учусь? — вскричала она в негодовании. — Что значит — учусь? Я буду учить, а учиться — вы. И вы будете учиться быстро. Приступим. — Она схватила со стола длинный хлебный нож и сделала выпад. — Так?
— О! — кричал мистер Квимби, бегая вокруг стола от грозящего ему ножа. — Вы попали мне в локоть, мэм, о-о-о, вы разодрали на спине мою куртку, о, мэм, это была центральная артерия!
— Все в нашем сознании! — кричала она в ответ. <...>

// Энтони Берджес. "Долгий путь к чаепитию".

• 
• 
•