ОлЕчКа, 36 - 25 сентября 2007 17:41

Подолжение продолжения:
Проститутка ударила его ладонью в лицо, и он повалился на землю. Я стал поднимать его, но от смеха мои руки слабели, и Ран вываливался из них. Сам я еле-еле держался на ногах.
- Я щас обоссусь, - выдавил я сквозь смех.
- Я те-е обоссусь, - борогозил Ран где-то внизу.
В общем, нас тогда развезло. Но и этого нам показалось мало. По дороге в общагу мы купили ещё бутылку водки. В общагу мы пришли около четырёх часов утра, и нас туда, естественно, не пустили. До шести утра вход в общагу был запрещён, тем более в таком виде.
Расположившись на ближайшей лавочке, мы начали распивать купленную водку из горла. Ничего другого нам не оставалось делать. К тому же на улице было довольно холодно. Мороз приятно пощипывал щёки, но пальцы немели. Да и наше весёлое настроение благоприятствовало продолжению пьянки. Привкус водки был каким-то синтетическим, но нам было всё равно. Ран явно хотел нажраться, поэтому пил больше меня. Возможно, именно поэтому у меня ещё только начали подрагивать пальцы, а Ран уже блевал, сотрясая ночную тишину соответствующими звуками.
- Ты чё, Ран? - спросил я его с небольшой усмешкой. Я хотел было подразнить его, сказать, что он и пить-то не умеет, как у меня самого похолодели руки, а в голове помутнело. Я тоже почувствовал приступы рвоты и начал блевать, упав на четвереньки.
Рана рвало без перерыва, даже когда уже было нечем. Я отплёвывался, тяжело дышал и тоже продолжал блевать. В свете ночного фонаря я ничего не видел перед собой, кроме грязного льда и собственной блевотины.
- Ран, мне x..., - простонал я.
Ран молчал. Он лежал лицом на голом льду и молчал.
- Ран! - позвал я его.
Через минуту мне немного полегчало, и я попытался перевернуть Рана. Но на меня напала непреодолимая слабость, сил не было, руки безвольно обвисали вдоль тела. Ран же не подавал никаких признаков жизни. Я испугался, к сердцу прилил адреналин.
- Ран! - покрикивал я, поглядывая на его тело.
Страх и адреналин заставил меня подняться на ноги. Превозмогая слабость в ногах, дрожь в руках и тошноту я направился к дверям общаги сквозь какие-то голые прутья кустов, которые так и норовили выколоть мне глаза или проткнуть насквозь тело. Кое-как, по скользкому льду я добрался до дверей общаги и начал долбить в них кулаком.
- Откройте, с-суки! - пытался я кричать, но получалось только какое-то шипение.
Мой стук в дверь был таким слабым, что я понял, что не достучусь. Подняв какой-то камень с земли, я размахнулся и бросил его в светящееся окно вахтёрши. Послышался звон стекла. За ним последовал торопливый лязг ключей, и на улицу выглянул охранник. Увидев меня, он схватил меня за шиворот и начал трясти и поднимать. Он что-то орал мне, но я ничего не мог разобрать. Я понял только то, что он меня узнал. Тогда мне было наплевать на то, что он говорит. От его тряски меня рвало, но беззвучно, потому что желудок был уже пуст. Меня рвало, а мне нужно было сказать о Ране, которого я оставил.
- Там, - бормотал я, вытягивая руку в сторону Рана, - Там: лежит.
- Кто лежит? - орал охранник.
- Ещё один: Ему x...: Отравились, - мои ноги подкосились, и я упал на колени перед охранником.
- Пить надо меньше! Засранцы:
Охранник перешагнул через меня и, вглядываясь в темноту, пошёл в сторону Рана.
Так плохо мне ещё никогда не было. Если бы все органы моего тела могли блевать, то они сделали бы это. Я лёг на голый лёд и тяжело задышал.
На крики охранника из дверей высунулась бабка-вахтёрша.
- Воды, - захрипел я ей.
- Какой воды? - ответила вахтёрша, щурясь в темноту.
- Обычной, е... воды!
В моём голосе звучала боль и угроза. Старуха скрылась в дверях и через минуту принесла полутора литровую бутылку воды. Я тут же выпил пол-литра и сблевал на крыльцо общаги.
- Вызовите 'скорую'! - прохрипел я вахтёрше и продолжил очищать желудок.
В это время появился охранник, еле-еле волоча около себя бледного Рана.
- Вызывайте скорую! Этот вообще плох, - сказал охранник вахтёрше.
Вахтёрша убедилась в необходимости 'скорой' и исчезла за дверями.
Рану было ещё хуже, чем мне. Он был без сознания. Охранник затащил его в холл общаги и положил на скамейку. Пока ждали 'скорую', вахтёрша тыкала ему в нос ватку с нашатырным спиртом и прихлопывала по щекам. Ран был бледен и дышал еле-еле.
Через некоторое время вахтёрша всё же привела его в сознание.
- Пей, - сказал я ему, протягивая бутылку.
Ран непонимающе озирался вокруг. Сделав пару глотков, он тут же наблевал на меня. Тяжело дыша ртом, он с трудом перевалился на бок и замотал головой, ожидая приступ рвоты. - Я щас сдохну, - шептал он и облизывал губы.
- Подожди, Ран, ща 'скорая' будет, - сказал я.

Следующие десять минут мы ждали 'скорую'.
Всё это время Ран лежал с открытым ртом и смотрел в пол стеклянными глазами. Я сидел на скамейке, рядом с ним. У меня звенело в ушах, и дрожали пальцы. Вокруг было тихо. Тихо так, что можно было услышат гудение электрической лампочки.
- Она умерла, - произнёс Ран в тишине.
Я не понял, о чём он говорит, и даже подумал, что его голос мне просто показался. Но я всё же переспросил:
- Что?
- Она умерла, - повторил Ран и закрыл глаза.
Я подумал, что он бредит, и только положил руку на его плечо.
- Она умерла: под эту самую песню, - шептал он еле слышно, -:В свой день рождения: Ей было: только шестнадцать лет, - тон его голоса повысился. Ран прикусил нижнюю губу и заплакал. Я почувствовал это по его дрожащему плечу, а потом увидел и слёзы.
- :Уже четыре: года: прошло: А я: её люблю:, - говорил он, и с каждым словом из его глаз выкатывались крупные капли. Я, конечн о же, всё понял.
- Под эту песню, - шептал Ран.
Я хотел успокоить его, но ничего не мог сказать, мне было трудно и больно говорить.
- Ран, - только шепнул я, - Всё будет хорошо. Будет хорошо. Ран...
Ран плакал.
- Её убили: убили. Эта сука её у

• 
• 
•