ОлЕчКа, 36 - 25 сентября 2007 17:39

ПРОДОЛЖЕНИЕ:
Эта была ещё одна странность Рана.
Представьте себе двадцатилетнего кабана, который слушает эту песню и плачет. Слушает снова и снова и плачет. Я понимаю, песня хорошая и красивая, но не до такой же степени, чтобы слушать её по двадцать раз подряд и всё это время плакать. А именно этим Ран и занимался. Но, конечно, не всегда, а только когда был пьяным.
Первый раз я 'застукал' Рана за этим занятием ещё на первом курсе, в самом начале учёбы. Всей группой мы отмечали её день, то есть 'день группы'. Конечно же, мы напились.
Собственно в этом 'отмечание' и выражалось.
Прейдя в общагу, мы добавили ещё, сколько - не помню, потому что отрубился. Отрубился я ненадолго, меня разбудила громкая музыка. Щуря глаза и пытаясь оторвать голову от того, на чём она лежала, я слышал песню Duran Duran 'Come Undone'. Очнувшись в очередной раз, я понял, что песня всё повторяется и повторяется. Преодолевая покачивания комнаты, я сел на кровати и увидел такую картину. Ран сидел на голом полу, выставив ноги вперёд, его голова лежала на его кровати. Сам Ран трясущимися губами беззвучно повторял слова песни, а из его глаз по вискам текли слёзы. Он выглядел так, будто его изнутри разрывает нестерпимая боль.
Отерев своё лицо ладонью, я выдавил:
- Ран! Ты: чего?
Ран не отреагировал на мой вопрос.
- Ну, и хрен с тобой, - сказал я через три минуты и, свесив голову на грудь, снова повалился на кровать.
Я бы, наверное, забыл этот случай на следующее утро. Да я и забыл. Но подобная история повторялась всякий раз, как Ран выпивал. Он слушал одну и ту же песню и плакал, и плакал. Поначалу он стеснялся меня, утирая слёзы или пряча лицо, но потом и стесняться перестал.
Я пытался говорить с ним об этом, но он либо вообще не отвечал на мои вопросы, либо нёс какую-нибудь чушь.
- Ну, пьяный был, - говорил он, - Ну, песня хорошая:
- Ну, не настолько же хорошая Дюран ты, Дюран! Да и не такой уж пьяный ты был. А?
- Короче, отстань, - отвечал Ран.
Из-за этой песни я начал называть его 'Дюран Дюран', а потом и просто 'Ран'.
Говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Правильно. Но это не про Рана. Сколько раз я пытался развязать ему язык, выпытать у него, чего он так убивается под эту песню! Язык у него действительно развязывался, но как только разговор доходил до нужной темы, он тут же мрачнел и уходил в себя.
- Ра-ан, - говорил я ему доверительным тоном, тряся за плечо, - Колись.
Ран сидел насупившись.
- Ты о чём? - отвечал он, - Чё ты ко мне пристал?
Он даже как-будто трезвел в этот момент. Ни на какие уговоры и расспросы не поддавался. Но я видел, что ему есть, что мне сказать.
- Ну, и пошёл ты! Надо будет, сам расскажешь, - ворчал я. Меня даже обижало молчание Рана. Мы с ним были достаточно хорошими друзьями, по крайней мере, я ничего не утаивал от него. А если что-то хотел утаить, то и не интриговал его так, как это делал он.
Я прекратил свои расспросы, надеясь на то, что Ран когда-нибудь сам расскажет, но он упорно молчал. Я притворялся обиженным, а он просто игнорировал это.
Наверное, он продолжал бы молчать и дальше, если бы не один случай.
Однажды мы возвращались из ночного клуба: Кстати, в клубах Ран вёл себя как последний эгоист. Он не только отталкивал девушек от себя, но и от меня тоже.
Девушки издалека строили ему глазки, а он не реагировал. Они пoдходили к нему, смущенно улыбаясь, а он рычал им в лицо:
- Пошла на x..., шалава!
Удивлённые и оскорблённые девушки уходили от него, не решаясь даже сказать что-то в ответ.
- Ран, сука! - орал я ему на ухо, перебивая грохот музыки , - Я с тобой в клуб больше никогда не пойду!
- А чё? - орал он в ответ.
- Потому что ты, сука, не только от себя всех девок отпугиваешь, но, сука, и мне мешаешь. Понятно?
- Понятно! - орал Ран мне на ухо.
- Тогда закрой е..., красавчик!
Как показывало время, ничего понятно ему не было.
В тот раз он распугал всех, кто к нему подходил и даже сам начал приставать к девушкам со своими репликами. Остатками своего пьяного разума я понял, что пора уходить, тем более, что охранник уже давно поглядывал в сторону нас в общем, и в сторону Рана в частности.
Так вот, той весенней ночью мы возвращались из клуба и встретили пару проституток. Я увидел их первым и, притягивая Рана за воротник куртки, сказал ему: - Ран, пойдём на другую сторону.
- Не-е, ниx..., - начал бузить Ран, заметив проституток.
- Твою мать!
Тащить его пьяного и брыкающегося через ночную, но довольно оживлённую и покрытую льдом дорогу было опасно - нас просто могла сбить машина. Поэтому я отпустил Рана и пошёл за ним.
- Молодые люди, вам не скучно? - замурлыкала одна из проституток.
- Нам-то? - начал Ран, - Ну, нам оx... скучно. Скучно так, что просто п...! - он старался говорить с наигранно правильной интонацией. Эта наигранность накладывалась на пьяный голос, и получалось даже смешно. Я слышал, как Ран то взвизгивает, то басит чего-то, и начал ржать над ним.
- С-сука, Ран! Пошли! - говорил я ему сквозь смех.
- Нам скучно, б..., как никогда! - продолжал Ран, - Но вас, - он сделал выразительную паузу и потыкал в проституток указательным пальцем, - Вас, б... дешёвых, я никогда е... не буду.
'От те раз!' - подумал я, - 'А говорил, что всех б... города уже перее...'.
- А ты будешь? - повернулся ко мне Ран. Увидев глубокое раздумье на моём лице, он что-то крякнул, повернулся к проституткам и ответил за меня, - И он не будет. Понятно вам, шалавы?.. Грязные п....
Ран вытянул палец и полез на проституток, тыкая пальцем им в лица.
- Грязные п..., - повторил он и пьяненько захихикал.
- Да пошли вы! Козлы, - рявкнула проститутка и ударила по его руке.
Ран удивился. Секунд двадцать он с серьёзным лицом смотрел, как я беззвучно ржу над ним, широко открыв рот, а потом повернулся к шлюхам и повторил свой жест.
- Грязные п..., - пробузил он, тыкая пальцем в лицо проститутке.
Простит�

• 
• 
•